О Рахманинове .

( Грохотова Светлана. "Ветки сирени". холст/масло 50см x 70см. 2006 г.)

.

Снова - возвращаясь к фильму.
Но самое непостижимое: когда досмотрела фильм, уставилась в бегущие строки.

Вдруг - некое авторское, киношное отреченье.

Фильм же о С. Рахманинове, да? И музыка в фильме его - звучала, да?

И факты биографии - понятны, да? А в конце авторы от этого и открестились, написав, что история выдуманная и все совпадения имен случайны...

Как же так? *не в меру пригорюнившийся смайл*

.

И всё же. .. Всё же не могу не заострить внимание ...
Вот эту историю - уже вошедшую в раритетные - историю подношения ветки сирени - авторы фильма вдруг неожиданно ( иои - весьма ожидаемо?) обыграли ( ну, зрители уже знают - как?). Банально ( потому, наверное, и открестились?)

Я в общем-то знала - допрежь - историю подношения. И наивно, конечно, с моей стороны, было ожидать, что именно так, как в жизни композитора случилось - отобразят на экране эту историю.

В фильме приделали концовку: мол, жена Наталья сирень ту дарила.

А ведь в жизни С. В. Рахманинова был персонаж, то есть человек, которого в узких кругах так и называли "Белая сирень".

Вот она - эта история:

Скажем, существуют легенды о поклонницах. Например, загадочная «Ре». За символом ноты скрывалась Мариэтта Шагинян, оставившая нежные строки о переписке и встречах с Рахманиновым Или некто под псевдонимом «Белая сирень», посылавшая композитору букет белой сирени на каждое его выступление в России и даже Париже. За этой романтической ширмой стояла Ф. Я. Руссо.

.

Насколько Сергей Васильевич любил публику и ему были приятны овации как выражение симпатий к его творчеству и исполнительскому искусству, настолько он совершенно не выносил психопатических выходок отдельных поклонниц. Была, однако, у Сергея Васильевича одна поклонница (о ней многие не знают), которая среди нас была известна под именем «Белой сирени» и к которой он относился с исключительной симпатией. О ней-то мне и хочется подробно рассказать. Предварительно должна заметить, что подношения в концертах белой сирениникакого отношения к романсу «Сирень» не имели.

Итак, в одном из концертов, какого года точно не помню, Сергею Васильевичу на эстраду был подан большой куст цветущей белой сирени. С тех пор ни один его концерт не обходился без такого подношения. Правда, сирень выращивалась и продавалась в оранжереях в течение почти всего сезона, с осени и до весны.

Когда Сергей Васильевич концертировал в других городах, например в Петербурге, Киеве, Харькове, сирень появлялась и там. Наконец, её начали присылать на квартиру Рахманиновых по большим праздникам и в день рождения Сергея Васильевича. И никогда таинственная поклонница не обнаруживала себя ни карточкой, ни запиской. Она сохраняла строгое инкогнито. Мы как-то все полюбили эту «Белую сирень», скромное и полное достоинства поклонение которой отвечало характеру и вкусам Сергея Васильевича.

Помню, когда мы провожали Рахманиновых в Дрезден, в вагоне на столике их купе лежала большая ветка белой сирени. Все ей очень обрадовались. Наташа мне потом писала, как они берегли эту ветку и как старались довезти её до Дрездена в свежем виде.
Наконец, кто-то из музыкантов, знавших лично «Белую сирень», открыл её инкогнито. Сергей Васильевич поблагодарил её в письме, она ответила, и завязалась переписка, продолжавшаяся несколько лет. Но лично они никогда не виделись.
Летом 1920 года я зашла к одной своей знакомой — зубному врачу, чтобы уговориться с ней о дне и часе приёма.

Во время нашего разговора в переднюю вышла уже немолодая женщина, очень симпатичной наружности. Она как-то прислушивалась к нашему разговору, и это меня немного удивило, так как мне она была совершенно незнакома. Оказалось, что это и была наша «Белая сирень». Ко мне она присматривалась, потому что помнила меня как одну из тех, кто в прошлые годы бывал всегда с Рахманиновыми. Она хотела от меня получить известия о них. Мы очень обрадовались нашему неожиданному знакомству и обнялись, как старые друзья, каковыми мы остались до еёсмерти.

Теперь, со слов Фёклы Яковлевны Руссо, продолжу или, скорее, начну рассказ о «Белой сирени».

До переезда в Москву Фёкла Яковлевна жила с семьёй в Киевской губернии, где она занималась педагогической и общественной работой. В связи с поступлением детей в учебные заведения она переехала в Москву. Заботы о семье, отрыв от педагогической деятельности, по которой она очень тосковала, отсутствие делового опыта — всё это переживалось ею очень тяжело. Да к тому же до переезда в Москву она овдовела. В этот период как-то зашла к ней племянница и начала уговаривать её поехать на концерт Рахманинова. Фёкла Яковлевна сначаланаотрез отказалась, но, уступая настояниям и уверениям, что она не раскается, если поедет, наконец согласилась.

Музыка Рахманинова и его исполнение произвели на неё огромное впечатление и совершенно изменили её душевное состояние. На следующий же день Фёкла Яковлевна послала Сергею Васильевичу на квартиру белую сирень, и с тех пор сирень неизменно сопутствовала ему во всех его выступлениях. Вскоре Сергей Васильевич узнал имя своей поклонницы, он относился к ней с трогательным вниманием — всегда держал её в курсе календарного плана своих выступлений, писал даже, над каким сочинением он работает.

Письма эти Фёкла Яковлевна хранилакак реликвии. Однажды под влиянием тяжёлого настроения, не желая, чтобы письма Сергея Васильевича после её смерти попали в чужие руки, она их уничтожила. Решение это назрело под влиянием минуты, и она потом об этом очень сожалела.
Когда Сергей Васильевич сочинял свои «Колокола», Фёкла Яковлевна послала ему бювар, в который вложена была нотная бумага.

В Москве 8 февраля 1914 года в филармоническом концерте в первый раз исполнялись «Колокола»; от имени Фёклы Яковлевны в антракте концерта Рахманинову был поднесён дирижёрский пульт, украшенный сиренью, и дирижёрская палочка из слоновой кости, на ручке которой была вырезана миниатюрная ветка сирени. Второе отделение концерта Сергей Васильевич пользовался уже новым пультом и новой дирижёрской палочкой.

Сергей Васильевич подарил Фёкле Яковлевне свою рукопись эскизов поэмы «Колокола», которую она ещё при жизни передала Государственному центральному музею музыкальной культуры. На обложке этих эскизов Рахманиновым написано: «Б. С. от С. Рахманинова. 1 января 1914. Москва». (с)

Е. Ю. Жуковская. "Воспоминания о моём учителеи друге С. В. Рахманинове"
Москва5 августа 1952 г.