« Вокруг алеют розами фламинго ... »

Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор чёрный,
Глубокие, прозрачные бассейны.

Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,



И — кто поймёт намек старинной тайны?
В них девушка в венке великой жрицы.

Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.

И щеки — розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.

У ног её — две чёрные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Её фламинго плавает в лазури

Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.

( Николай Гумилев )

Алёна Свиридова.
Я люблю эту певицу.
Помню её очень стильной, женственной.
Прекрасный, окрашенный всеми томительными красками музыки
- замечательный голос.

Много песен ею спето, да?
А всё же эта её песня , написанная eю - стихи и музыка исполнительницы
- её визитнатя карточка.

Чудесная песня.
Нежная.
Грустная.
Будоражащая множеством песенных образов.
Красочная.
Необычная - в том времени.
Как оказалась (имхо) - лучшая в её репертуаре.

Муз.- Алёна Свиридова.
Сл.- Алёна Свиридова.
Исп. - Алёна Свиридова.

http://www.youtube.com/watch?v=RrlbRBgOjV4



В час туманный предрассветный
Спящий город мы покинем,
И уйдем тропой заветной к тем озерам на равнине,
Где закаты цвета вишни одуряюще прекрасны,
Здесь никто не станет лишним.


Ты узнаешь, что возможно здесь не думать о разлуке.
И не вздрагивать тревожно, и не маяться от скуки.
И не помнить о расплате, не играть, и сбросить маску,
Мы найдем любовь и ласку.

Розовый фламинго, дитя заката,
Розовый фламинго
Здесь танцевал когда-то.
Может в жизни прошлой,
Мне трудно вспомнить,
Думай о хорошем, я могу исполнить.

Очарованный скиталец, только ты сумеешь вспомнить,
Этот прошлой жизни танец, что дано тебе исполнить.
Ты ведь видишь, мы с тобою не отбрасываем тени,
Это царство привидений.


Это правда, что возможно здесь не думать о разлуке,
И не вздрагивать тревожно, и не маяться от скуки,
И не помнить о расплате,
Не играть, и сбросить маску, мы нашли любовь и ласку.

Розовый фламинго, дитя заката,
Розовый фламинго
Здесь танцевал когда-то.
Может в жизни прошлой,
Мне трудно вспомнить,
Думай о хорошем, я могу исполнить.

Розовый фламинго, дитя заката,
Розовый фламинго
Здесь танцевал когда-то.
Может в жизни прошлой,
Мне трудно вспомнить,
Думай о хорошем, я могу исполнить.



Розовый фламинго, дитя заката,
Розовый фламинго
Здесь танцевал когда-то.
Может в жизни прошлой,
Мне трудно вспомнить,
Думай о хорошем, я могу исполнить.

А к странице с песней и стихами о розовом фламинго - удивительная, яркая, чувственная, будоражащая воображенье - живoпись армянского, живущего в Латвии - художника Александра Степаняна.
Ведь в его творчестве столько полотен *улыбнулась* посвящены розовой этой, уникальной птице - фламинго!

Художник Александр Степанян, отмечающий в сентябре свой 60–летний юбилей, в отличие от своего однофамильца Бабкена, считающего себя “армянским художником, живущим в Латвии”, позиционирует себя гражданином мира. Ведь у русскоязычного армянина Саши бабушка по отцовской линии — чистокровная немка, а мама — русская с примесями восточных и западных кровей. Ее отец хорошо играл на скрипке.

ПереездМосква.Ру рекомендует заказать заказать офисный переезд недорого

А бабушка со стороны отца, воспитанница гимназии, говорила на 5–6 языках и прекрасно рисовала. Она родом из Санкт–Петербурга, где у большой, многодетной семьи ее отца была процветающая мясная торговля. С дедом–армянином они говорили, по воспоминаниям Саши, по–русски. А армянские предки художника — из Карса, который нынче находится на территории Турции. Они бежали оттуда во время первой армянской резни 1894–1895 годов.

Александр вырос в азербайджанском городке с армянским населением, расположенном на границе с Грузией, — Закаталы, где была русская крепость времен войны с Шамилем. Армяне, спасаясь от турецкой резни, селились вокруг этой крепости и основали город. Он лежит в окружении живописных гор, где много ярких красок и сочных фруктов. Оттого на его картинах — почти сказочное, пышное и жизнелюбивое разноцветье. Иногда кажется, что так мог бы рисовать ребенок, если бы не взрослая, открытая и слегка ностальгирующая душа, говорящая с
тобой с полотен…

Вот острова Крит и Санторин в обожаемой художником Греции. Беленые стены и голубые купола православных церквей, прибрежные кафе с яркими вывесками, столиками и стульчиками, нарядным народом. Фрукты, амфоры, опасные горные дороги… И “Вечер после шторма на Крите”. Уже из–за туч робко выглянуло вечернее солнце, но полотно звенит ощущением только что пронесшейся бури.

— Моя мечта — переехать в Грецию навсегда, — делится Саша. — Поселиться в маленьком белом домике на острове, недалеко от моря, писать свои картины. Чтобы тепло было и солнце светило… Я православный человек, у них наша родная вера. Народ ведь там приветливый, гостеприимный, хозяин любого заведения всегда сам выскакивает, расспрашивает тебя обо всем. И не потому, что это нужно ему по бизнесу, — просто ты ему интересен.

В прошлом году мне удалось побывать на родине Эль–Греко, в деревушке Фоделе на Крите. Потрясающе красивая местность, тишина, старушки на берегу вяжут носки. Памятник Эль–Греко (Доменикосу Теотокопулосу) у моря и еще один — возле его дома в ущелье. Вокруг — апельсиновые и лимонные рощи. Что может быть лучше?..

Недавно Александр выставлял свои работы из серии “Здравствуйте, господин Климт!”, а сейчас они украшают его мастерскую. В работах Степаняна — совершенный, изумительный модернист Климт.

— Это я как бы продолжил его традицию — у меня есть альбом Климта, и я на основе его набросков, карандашных эскизов делал свои работы с мыслью, как он написал бы их, если был бы жив, — немного стесняясь, поясняет художник. — Лет десять назад в нашей Академии художеств была выставка работ Густава Климта и его ученика Эгона Шиле. Но, скорее всего, это были не оригиналы, а постеры, иначе там была бы выставлена охрана.

Слева -- художник Александр Степанян.

Ведь его последнюю работу, портрет 140х140 см, недавно продали с аукциона за 134 млн. долларов. Одна из его наследниц отсудила у венского музея эту картину, а потом продала.

А вот это — диптих Boogie–Voogie woman, отзвуки блюза моего любимого Би Би Кинга, посвященные ему. Я окончил музыкальную школу по классу фортепиано, а потом, в молодости, долго играл на гитаре. Би Би Кинг был одним из моих кумиров.

— Но ты ведь учился три года на архитектурном факультете РПИ, окончил Академию художеств по специальности “дизайн”. И вдруг такой переход к графике и живописи…

— Мне всегда хотелось работать с цветом. Но довольно долго занимался оформлением интерьеров по заказам — и в Латвии, и в России, внося туда живописные элементы. В последние годы советской власти практически перешел к станковой живописи. Душа позвала, да и надоело, когда тобой командуют: “Там нарисуйте апельсин, а здесь — птичку”.

— Командовали, но платили деньги. А сейчас тебе самому нужно пристраивать свои работы…

— Особой разницы не вижу, хотя приходится быть самому себе менеджером. У нас же художественный рынок совершено не развит, никто не хочет вкладывать в этот бизнес деньги. Есть две–три галереи, которые берут мои работы. Но все это несерьезно.

В основном люди знают меня самого и приходят в мою мастерскую. Или покупают по совету друзей. Хотя я сам удивляюсь, что мои работы сейчас разъехались по свету — есть в Южной Корее, Италии, Германии, Израиле, странах бывшей Югославии, Финляндии, Швеции, Эстонии, Канаде, США, России, Армении, Грузии.

— А почему ты не пишешь значительных людей, как Никас Сафронов?

— Да как–то не думал об этом… Вот у Александра Калягина мой друг и бывший коллега Женя Закман делал интерьеры, и нас приглашали на юрмальскую дачу артиста. Я хотел писать его портрет, и мы уже почти договорились. У него такие глаза грустные… Но как–то не вышло.

Одно время в посольстве Великобритании работала Джанет Серова, внучатая племянница знаменитого художника Валентина Серова. Она очень подружилась с рижскими художниками, и мы устроили ей выставку. Счастлива была!.. Вот написала мой портрет — видишь тут. Мы помогли ей подписать “Серова” по–русски. Хотя она по–русски не говорит…

Александр просил передать через газету, что приглашает всех друзей на свою юбилейную выставку 4 сентября в 18.30 в Латвийский частный художественный музей на Тейке.(c)

Alexander Stepanian.

Born USSR
1967-1970
Latvia Polytechnical Institution of Architecture
1976-1979Latvian Academy of Art
1979-1989Interior Designer
1989Member of Free Art Group
2002Award for best Pastel drawing in State exhibition of Latvia
2003Member Artist Union of Latvia
Participated in more than 140 exhibitions in Latvia, Russia, Germany, Finland and former Yugoslavia.
Nine personal exhibitions, work is in private collections in Latvia, Germany, Finland, Russia, USA, Canada, Israel, Sweden, Italy, Helvetia, Serbia and Korea. Various works are also included in the collections of the Omsk (Russia) Art Museum and Kaliningrad (Russia) Art Museum. (c)

Окраина земли,
Безлюдные пустынные прибрежья,
До полюса открытый океан...

Лагуна возле Ранны — как сапфир.
Вокруг алеют розами фламинго,
По лужам дремлют буйволы. На них
Стоят, белеют цапли, и с жужжаньем
Сверкают мухи... Сверху, из листвы,
Круглят глаза большие обезьяны...

( Иван Бунин )